Пьесу «Хочу ребёнка!» в 1926 году написал поэт и драматург Сергей Третьяков, один из создателей творческого объединения «ЛЕФ», идеолог «литературы факта», отметающей художественный вымысел и призванной выполнять социальный заказ. В основу сюжета легла реальная история. Некая молодая агрономша из Прибалтики, в пьесе её зовут Мильда Грингау, решила родить классово чистого ребёнка от потомственного пролетария и отдать его на воспитание обществу, дабы из него получился идеальный строитель коммунизма. Никаких романтических отношений с будущим отцом ребёнка не предполагалось. Отец должен быть физически здоровым и иметь безупречную пролетарскую родословную. В выборе сексуального партнёра агрономша полагалась на строго научный селективный подход.
Всеволод Мейерхольд, находившийся в тот момент в зените славы, добился исключительных прав на постановку пьесы в только что созданном им театре ГосТиМ. Для театрального метода Мейерхольда были свойственны отказ от привычных костюмов и декораций, использование на сцене сложных конструкций, а подчас и настоящей военной техники, предоставляемой по личному распоряжению Троцкого. Каждый его спектакль был вызовом устоявшимся нормам и правилам. Для постановки «Хочу ребёнка!» тоже было запланировано нечто прежде небывалое. В виду радикальности материала пьесы, Мейерхольд решил сделать частью драматического действия живую дискуссию со зрителями, предоставить возможность высказаться каждому, кто пришёл в театр. Для этого нужно было особым образом организовать пространство зрительного зала.
Эта работа была поручена лучшему организатору пространств, какого только можно было представить, художнику-супрематисту Элю Лисицкому, изобретателю ПРОУНов, графических пространственных построений. 37-летний Лисицкий уже успел к тому моменту поработать с Малевичем в Витебске, оформлял книги Маяковского, Эринбурга, Таирова, выполнил дизайн интерьеров павильонов и полиграфической продукции для нескольких выставок в СССР и Европе. Он сделал эскизы к новой постановке футуристической оперы «Победа над Солнцем». Предыдущую, ещё дореволюционную постановку оформлял Казимир Малевич, в ходе этой работы Малевич создал свой «Чёрный квадрат». У Лисицкого на сцене должны действовать не актёры, а механические куклы, что было близко к идеям Мейерхольда, поэтому неудивительно, что последний позвал Лисицкого для работы над постановкой «Хочу ребёнка!».
Эль Лисицкий построил макет декораций и зрительного зала. Получилось что-то среднее между театром, стадионом и университетской аудиторией. Однако дискуссии зрителей на тему новой морали так и не состоялись. Пьесу Третьякова сочли слишком радикальной, публику не готовой к восприятию подобного искусства и на спектакле был поставлен крест. Что именно показалось слишком радикальным? Идеи классовой чистоты, евгеники, социального дарвинизма или возможность публично обсуждать какие бы то ни было идеи? Скорее второе. На дворе был 27 год. Свободные дискуссии постепенно сворачивались.
На смену ПРОУНам и супрематическим сказам Лисицкого
пришло вот такое искусство:
Через десять лет глашатаев нового искусства Третьякова и Мейерхольда расстреляли. Эль Лисицкий умер в 1941 году от туберкулёза. Самые смелые его проекты так и не были никогда осуществлены, а его мечта — общество свободных трудящихся, имеющих возможность счастливо наслаждаться специально созданным для них искусством, — оказалась утопией.