Два века русские накатывают на Ниццу, как волны. Накатывают и откатывают, оставляя после себя разные причудливые странности, которые порой вызывают интерес даже у пресыщенных разнообразием мира местных жителей. Такие странности, как яркие камушки, подбираются и заботливо хранятся.
Примечательно, что ни певец «Канницы» Набоков, ни обитавший по соседству в Грассе нобелевский лауреат Бунин, ни Гоголь, ни сотни других живших и писавших здесь русских литераторов следов на карте Ниццы не оставили. В Ницце есть улица Антона Чехова и улица Марии Башкирцевой.
В городском Музее Изящных искусств на самом почётном месте у входа хранится автопортрет Башкирцевой, а ещё копия с её картины «Встреча», выставленной в Лувре, и скульптурный портрет, сделанный спустя четверть века после её смерти.
Башкирцева умерла от туберкулёза в 1884 году в возрасте 25 лет. Диагноз был ей известен давно, она надеялась (как и Чехов), что климат Лазурного берега сможет продлить её дни.
Оценить художественный талант Башкирцевой сегодня, к сожалению, в полной мере невозможно, поскольку большая часть её наследия не сохранилась. Наверное, она и сама понимала, что у неё не будет времени на то, чтобы достичь пика своей творческой формы в качестве живописца, её главным орудием борьбы со смертью и забвением стал «Дневник», поразивший современников своей откровенностью.
Дневниковая проза не была новинкой. Публиковались дневники путешественников, дневники, описывающие любовные похождения, духовные искания. Башкирцевой же, кажется, одной из первых удалось зафиксировать цепким взором рисовальщика, обращённым внутрь себя самой, истоки творчества, и описать их с такой же увлекательностью, как знаменитые первопроходцы описывали поиски истоков великих рек. Причём, поиски истоков Башкирцевой приходилось вести на чужой территории, поскольку живопись, да и литература, в 80-х годах позапрошлого века считались мужскими занятиями. Башкирцева сетует в «Дневнике», что родившись женщиной и получив женское образование, она «потратила слишком много времени на споры с судьбой».
В 1880-х годах русские студентки в Цюрихе уже шокировали преподавателей Университета и квартирных хозяек своими короткими стрижками, синими очками, папиросами и чаепитиями с молодыми людьми, Европа уже познакомилась с такими типажами, как пассия Достоевского Аполлинария Суслова, а сестра Аполлинарии Надежда уже стала первой дипломированной женщиной-врачом. Для провинциальной Ниццы все эти проявления нарождающегося феминизма были в новинку.
Здесь чахоточная русская девушка, пишущая картины и ведущая по-французски дневник, была просто ярким камушком, который захотелось оставить на память. Так же, как и россыпь камней на могиле Марка Шагала. Правда это не в Ницце, а чуть выше, в Сен-Поль де Ванс.